Неточные совпадения
Левин презрительно улыбнулся. «Знаю, — подумал он, — эту манеру не одного его, но и всех городских жителей, которые, побывав
раза два
в десять лет
в деревне и заметив два-три слова деревенские, употребляют их кстати и некстати, твердо уверенные, что они уже всё знают. Обидной, станет 30 сажен. Говорит слова, а сам ничего не понимает».
Деньги за две трети леса были уже прожиты, и, за вычетом
десяти процентов, он забрал у купца почти все вперед за последнюю треть. Купец больше не давал денег, тем более что
в эту зиму Дарья Александровна,
в первый
раз прямо заявив права на свое состояние, отказалась расписаться на контракте
в получении денег за последнюю треть леса. Всё жалование уходило на домашние расходы и на уплату мелких непереводившихся долгов. Денег совсем не было.
Подложили цепи под колеса вместо тормозов, чтоб они не раскатывались, взяли лошадей под уздцы и начали спускаться; направо был утес, налево пропасть такая, что целая деревушка осетин, живущих на дне ее, казалась гнездом ласточки; я содрогнулся, подумав, что часто здесь,
в глухую ночь, по этой дороге, где две повозки не могут разъехаться, какой-нибудь курьер
раз десять в год проезжает, не вылезая из своего тряского экипажа.
Надев приготовленный капот и чепчик и облокотившись на подушки, она до самого конца не переставала разговаривать с священником, вспомнила, что ничего не оставила бедным, достала
десять рублей и просила его раздать их
в приходе; потом перекрестилась, легла и
в последний
раз вздохнула, с радостной улыбкой, произнося имя Божие.
Атукнул на него опытный охотник — и он понесся, пустив прямой чертой по воздуху свои ноги, весь покосившись набок всем телом, взрывая снег и
десять раз выпереживая самого зайца
в жару своего бега.
— А ты, такая-сякая и этакая, — крикнул он вдруг во все горло (траурная дама уже вышла), — у тебя там что прошедшую ночь произошло? а? Опять позор, дебош на всю улицу производишь. Опять драка и пьянство.
В смирительный [Смирительный — т. е. смирительный дом — место, куда заключали на определенный срок за незначительные проступки.] мечтаешь! Ведь я уж тебе говорил, ведь я уж предупреждал тебя
десять раз, что
в одиннадцатый не спущу! А ты опять, опять, такая-сякая ты этакая!
И, снова остервенясь, он
раз десять сразу, из всей мочи, дернул
в колокольчик. Уж конечно, это был человек властный и короткий
в доме.
— Здоров, здоров! — весело крикнул навстречу входящим Зосимов. Он уже минут с
десять как пришел и сидел во вчерашнем своем углу на диване. Раскольников сидел
в углу напротив, совсем одетый и даже тщательно вымытый и причесанный, чего уже давно с ним не случалось. Комната
разом наполнилась, но Настасья все-таки успела пройти вслед за посетителями и стала слушать.
— Ничего! поправимся. Одно скучно — мать у меня такая сердобольная: коли брюха не отрастил да не ешь
десять раз в день, она и убивается. Ну, отец ничего, тот сам был везде, и
в сите и
в решете. Нет, нельзя курить, — прибавил он и швырнул сигарку
в пыль дороги.
— Как
в цирке, упражняются
в головоломном, Достоевским соблазнены, — говорил Бердников. — А здесь интеллигент как
раз достаточно сыт, буржуазия его весьма вкусно кормит. У Мопассана — яхта, у Франса — домик, у Лоти — музей. Вот, надобно надеяться, и у нас лет через
десять — двадцать интеллигент получит норму корма, ну и почувствует, что ему с пролетарием не по пути…
Илья Ильич позавтракал, прослушал, как Маша читает по-французски, посидел
в комнате у Агафьи Матвеевны, смотрел, как она починивала Ванечкину курточку, переворачивая ее
раз десять то на ту, то на другую сторону, и
в то же время беспрестанно бегала
в кухню посмотреть, как жарится баранина к обеду, не пора ли заваривать уху.
—
В ину пору
раз десять взад и вперед сбегаешь, — перебил Захар.
Алексеев стал ходить взад и вперед по комнате, потом остановился перед картиной, которую видел тысячу
раз прежде, взглянул мельком
в окно, взял какую-то вещь с этажерки, повертел
в руках, посмотрел со всех сторон и положил опять, а там пошел опять ходить, посвистывая, — это все, чтоб не мешать Обломову встать и умыться. Так прошло минут
десять.
Он отворачивался от нее, старался заговорить о Леонтье, о его занятиях, ходил из угла
в угол и
десять раз подходил к двери, чтоб уйти, но чувствовал, что это не легко сделать.
Профессор спросил Райского, где он учился, подтвердил, что у него талант, и разразился сильной бранью, узнав, что Райский только
раз десять был
в академии и с бюстов не рисует.
По целым часам, с болезненным любопытством, следит он за лепетом «испорченной Феклушки». Дома читает всякие пустяки. «Саксонский разбойник» попадется — он прочтет его; вытащит Эккартсгаузена и фантазией допросится, сквозь туман, ясных выводов;
десять раз прочел попавшийся экземпляр «Тристрама Шенди»; найдет какие-нибудь «Тайны восточной магии» — читает и их; там русские сказки и былины, потом вдруг опять бросится к Оссиану, к Тассу и Гомеру или уплывет с Куком
в чудесные страны.
Я не выстоял и
десяти минут, подвинулся было к подушке, потом к шкатулке, но
в решительную минуту каждый
раз осекался: предметы эти казались мне совсем невозможными.
— Просто-запросто ваш Петр Валерьяныч
в монастыре ест кутью и кладет поклоны, а
в Бога не верует, и вы под такую минуту попали — вот и все, — сказал я, — и сверх того, человек довольно смешной: ведь уж, наверно, он
раз десять прежде того микроскоп видел, что ж он так с ума сошел
в одиннадцатый-то
раз? Впечатлительность какая-то нервная…
в монастыре выработал.
Надо мной бы, конечно, стали смеяться: дескать, подождали бы,
в десять бы
раз больше взяли.
В десять часов я намеревался отправиться к Стебелькову, и пешком. Матвея я отправил домой, только что тот явился. Пока пил кофей, старался обдуматься. Почему-то я был доволен; вникнув мгновенно
в себя, догадался, что доволен, главное, тем, что «буду сегодня
в доме князя Николая Ивановича». Но день этот
в жизни моей был роковой и неожиданный и как
раз начался сюрпризом.
Говорю это я ему
раз: «Как это вы, сударь, да при таком великом вашем уме и проживая вот уже
десять лет
в монастырском послушании и
в совершенном отсечении воли своей, — как это вы честного пострижения не примете, чтоб уж быть еще совершеннее?» А он мне на то: «Что ты, старик, об уме моем говоришь; а может, ум мой меня же заполонил, а не я его остепенил.
Версилов, отец мой, которого я видел всего только
раз в моей жизни, на миг, когда мне было всего
десять лет (и который
в один этот миг успел поразить меня), Версилов,
в ответ на мое письмо, не ему, впрочем, посланное, сам вызвал меня
в Петербург собственноручным письмом, обещая частное место.
С Новым годом! Как вы проводили старый и встретили Новый год? Как всегда: собрались, по обыкновению, танцевали, шумели, играли
в карты, потом зевнули не
раз, ожидая боя полночи, поймали наконец вожделенную минуту и взялись за бокалы — все одно, как пять,
десять лет назад?
Потом вы можете завтракать
раза три, потому что иные завтракают, по положению,
в десять часов, а другие
в это время еще гуляют и завтракают позже, и все это за полтора доллара.
Боже сохрани, застанет непогода!» Представьте себе этот вой ветра, только
в десять,
в двадцать
раз сильнее, и не
в поле, а
в море, — и вы получите слабое понятие о том, что мы испытывали
в ночи с 8-го на 9-е и все 9-е число июля, выходя из Китайского моря
в Тихий океан.
«Сохрани вас Боже! — закричал один бывалый человек, — жизнь проклянете! Я
десять раз ездил по этой дороге и знаю этот путь как свои пять пальцев. И полверсты не проедете, бросите. Вообразите, грязь, брод; передняя лошадь ушла по пояс
в воду, а задняя еще не сошла с пригорка, или наоборот. Не то так передняя вскакивает на мост, а задняя задерживает: вы-то
в каком положении
в это время? Между тем придется ехать по ущельям, по лесу, по тропинкам, где качка не пройдет. Мученье!»
Оно и нелегко: если, сбираясь куда-нибудь на богомолье,
в Киев или из деревни
в Москву, путешественник не оберется суматохи, по
десяти раз кидается
в объятия родных и друзей, закусывает, присаживается и т. п., то сделайте посылку, сколько понадобится времени, чтобы тронуться четыремстам человек —
в Японию.
В эти минуты одиночества, когда Привалов насильно усаживал себя за какую-нибудь книгу или за вычисления по каким-нибудь планам, он по
десяти раз перебирал
в своей памяти все,
в чем действующим лицом являлась Надежда Васильевна.
В первый
раз Привалов проездил дней
десять и вернулся один, без Нагибина, что немного успокоило Хионию Алексеевну.
Острый период болезни Лоскутова продолжался дней
десять,
в течение которых он ни
разу не заснул, но потом он как-то вдруг «стишал» и точно весь распустился.
Да и самая деревня Бухтармы успела
в течение ста лет выгореть
раз десять, и ее наличное население давно превратилось
в толпу голодных и жалких нищих.
— И отличное дело: устрою
в монастырь… Ха-ха…Бедная моя девочка, ты не совсем здорова сегодня… Только не осуждай мать, не бери этого греха на душу: жизнь долга, Надя; и так и этак передумаешь еще
десять раз.
Это уменьшит размеры моей аргументации
раз в десять, но лучше уж про одних детей.
Вот
раз он бросается на всех на дворе, когда выходили из классов, а я как
раз стою
в десяти шагах и смотрю на него.
За последние 20 лет площадь обитания оленей сократилась
раз в десять.
Странное какое-то беспокойство овладевает вами
в его доме; даже комфорт вас не радует, и всякий
раз, вечером, когда появится перед вами завитый камердинер
в голубой ливрее с гербовыми пуговицами и начнет подобострастно стягивать с вас сапоги, вы чувствуете, что если бы вместо его бледной и сухопарой фигуры внезапно предстали перед вами изумительно широкие скулы и невероятно тупой нос молодого дюжего парня, только что взятого барином от сохи, но уже успевшего
в десяти местах распороть по швам недавно пожалованный нанковый кафтан, — вы бы обрадовались несказанно и охотно бы подверглись опасности лишиться вместе с сапогом и собственной вашей ноги вплоть до самого вертлюга…
— Только вот беда моя: случается, целая неделя пройдет, а я не засну ни
разу.
В прошлом году барыня одна проезжала, увидела меня, да и дала мне сткляночку с лекарством против бессонницы; по
десяти капель приказала принимать. Очень мне помогало, и я спала; только теперь давно та сткляночка выпита… Не знаете ли, что это было за лекарство и как его получить?
Здесь из 2 000 человек осталось теперь
десять — двадцать человек оригиналов, которым на этот
раз показалось приятным разнообразием остаться здесь,
в глуши,
в уединении, посмотреть на северную осень.
В одно из моих посещений (мне уже было лет двадцать с лишком) я
в первый
раз увидал у нас
в доме худенькую черноглазую девочку лет
десяти — Асю.
…Отворились настежь двери, и вошла не невеста ливанская, а
разом человек
десять важных бриттов, и
в их числе лорд Шефсбюри, Линдзей.
Сказавши это, он бросился на кресло, изнеможенный, и замолчал. При слове «гильотина» хозяин побледнел, гости обеспокоились, сделалась пауза. Магистр был уничтожен, но именно
в эти минуты самолюбие людское и закусывает удила. И. Тургенев советует человеку, когда он так затешется
в споре, что самому сделается страшно, провесть
раз десять языком внутри рта, прежде чем вымолвить слово.
Часовой оказался чрезвычайно полезен:
десять раз ватаги солдат придирались к несчастной кучке женщин и людей, расположившихся на кочевье
в углу Тверской площади, но тотчас уходили по его приказу.
Нелепее, глупее ничего нельзя себе представить; я уверен, что три четверти людей, которые прочтут это, не поверят, [Это до такой степени справедливо, что какой-то немец,
раз десять ругавший меня
в «Morning Advertiser», приводил
в доказательство того, что я не был
в ссылке, то, что я занимал должность советника губернского правления.
Между рекомендательными письмами, которые мне дал мой отец, когда я ехал
в Петербург, было одно, которое я
десять раз брал
в руки, перевертывал и прятал опять
в стол, откладывая визит свой до другого дня. Письмо это было к семидесятилетней знатной, богатой даме; дружба ее с моим отцом шла с незапамятных времен; он познакомился с ней, когда она была при дворе Екатерины II, потом они встретились
в Париже, вместе ездили туда и сюда, наконец оба приехали домой на отдых, лет тридцать тому назад.
Десять раз выбегал я
в сени из спальни, чтоб прислушаться, не едет ли издали экипаж: все было тихо, едва-едва утренний ветер шелестил
в саду,
в теплом июньском воздухе; птицы начинали петь, алая заря слегка подкрашивала лист, и я снова торопился
в спальню, теребил добрую Прасковью Андреевну глупыми вопросами, судорожно жал руки Наташе, не знал, что делать, дрожал и был
в жару… но вот дрожки простучали по мосту через Лыбедь, — слава богу, вовремя!
В 1827 я привез с собою Плутарха и Шиллера; рано утром уходил я
в лес,
в чащу, как можно дальше, там ложился под дерево и, воображая, что это богемские леса, читал сам себе вслух; тем не меньше еще плотина, которую я делал на небольшом ручье с помощью одного дворового мальчика, меня очень занимала, и я
в день
десять раз бегал ее осматривать и поправлять.
Десять раз прощались мы, и все еще не хотелось расстаться; наконец моя мать, приезжавшая с Natalie [Я очень хорошо знаю, сколько аффектации
в французском переводе имен, но как быть — имя дело традиционное, как же его менять?
Одного из редакторов, помнится Дюшена, приводили
раза три из тюрьмы
в ассизы по новым обвинениям и всякий
раз снова осуждали на тюрьму и штраф. Когда ему
в последний
раз, перед гибелью журнала, было объявлено, решение, он, обращаясь к прокурору, сказал: «L'addition, s'il vous plaît?» [Сколько с меня всего? (фр.)] — ему
в самом деле накопилось лет
десять тюрьмы и тысяч пятьдесят штрафу.
До слуха моего долетали слова Евангелия: «Иго бо мое благо, и бремя мое легко есть…» Обыкновенно молебен служили для
десяти — двенадцати богомольцев
разом, и последние, целуя крест, клали гробовому иеромонаху
в руку, сколько кто мог.
На этот
раз лошадей погнали вскачь, и минут через
десять мы уже были
в Заболотье. Оно предстало перед нами
в виде беспорядочной черной кучи, задернутой дождевой сетью.